Своих не бросаем?
Проблема обмена политзаключённых на Украине — не просто одна из многих проблем, появившихся в ходе СВО. Эта проблема обозначила глухой тупик и отсутствие любого проявления ответственности за людей, которых мы считаем своими товарищами, союзниками или просто невинными жертвами украинского нацизма.
Украинские гестаповцы ежедневно докладывают об арестованных «коллаборационистах», «предателях» и сепаратистах, этих арестованных уже тысячи, многие из них сидят практически с начала СВО, но никто и нигде не поднимает вопрос об их обмене или освобождении.
Трагически складываются судьбы учителей и муниципальных работников в Харьковской и Херсонской областях, которые поверили лозунгу «Россия здесь навсегда!». Теперь многим грозит по 10—15 лет тюрьмы.
Кто в России занимается их судьбой? Харьковская ВГА составила списки людей, которые оказались в застенках на Харьковщине после «перегруппировки»?
Здоровьем какого-нибудь Навального или террористки, взорвавшей Дарью Дугину, или садистов из «Азова» занимаются и ОНК, и всевозможные правозащитники, и даже Абрамович.
А не хочет Абрамович узнать, как здоровье немолодой правозащитницы Елены Бережной, которая сидит в украинской тюрьме с самого начала СВО?
А не хочет ли Геннадий Зюганов вынести на обсуждение мирового коммунистического движения судьбу братьев Кононовичей, члена КПУ Матюшенко, или одного из координаторов «Бессмертного полка» в Запорожье коммуниста Юрия Петровского?
Мы видим, с какой помпой на Украине обсуждают освобождение «украинских патриотов», с их родственниками встречается президент Украины, их встречают, как героев, празднуя их вызволение. А в России?
На обмен и освобождение знаковых фигур для украинского общества направлена и пропагандистская и дипломатическая машина государства. Кто занимается обменами в России?
У нас на виду обмен всего двух политзаключённых — Медведчука и Яна Таксюра. Но механизм их обмена скрывается за семью печатями, как и его инициаторы и организаторы.
А тут и выплывает главная проблема — в России этим официально не занимается никто. Да, есть попытки создать какую-то структуру при Госдуме депутатом Кузнецовым, и это было обозначено на прошедшей пресс-конференции в РИА-Новости. Но на эту конференцию не пришли ни представители омбудсмена Москальковой, ни представители Министерства Обороны, ни представители МИДа.
А ведь эту проблему никак нельзя решить любой общественной структурой. Для изучения списка людей, которые может предложить для обмена Россия из числа военнопленных и задержанных потенциальных союзников украинской армии, необходимо иметь доступ к данным ФСИН, МВД, ФСБ и МО. Общественные деятели, журналисты и правозащитники могут содействовать в составлении списков людей в украинских тюрьмах, могут налаживать контакты с иностранными коллегами по правозащитному движению.
Международное освещение огромного вала фашистских репрессий — это отдельная задача перед СМИ и МИДом. Но общественников и близко не подпустят к реальным рычагам и закрытым приводным ремням в механизме, который дал свободу Тайре или британским наёмникам.
С самого начала СВО мы говорим о том, что необходим комитет по гуманитарным вопросам и обмену военнопленных и политзаключённых, но этот комитет должен стать частью государственной машины.
Если же эта структура будет в форме волонтёрского сообщества, её работу будут игнорировать и российские, и украинские организации, а значит, весь пар просто уйдёт в свисток.
А пока этот пар будет свистеть, в украинских тюрьмах будут томиться и погибать люди, виновные только в том, что верят в Россию.
