Сильные морозы, ударившие в Ленинграде и области в ноябре 1941 года, позволили к лишённому всех коммуникаций городу проложить спасительную дорогу, связавшую его с незанятой гитлеровцами территорией. 12 ноября на тонкий ладожский лёд вышли гидрографы Балтфлота, чтобы исследовать скорость намерзания ледяного покрова между ленинградским берегом и Большой землёй.
17 ноября 1941 года вместе с ними ледовую разведку на Ладожском озере начали вести бойцы 88-го отдельного мотострелкового батальона. 19 ноября добытые результаты доложили в штаб Ленинградского фронта, и вскоре командующий генерал-лейтенант Михаил Хозин подписан приказ «Об организации автотракторной дороги через Ладожское озеро».
22 ноября первые 10 машин 389-го отдельного автомобильного батальона капитана Василия Порчунова начали движение по Дороге жизни.
Дорога жизни — единая коммуникация, включавшая в себя водную, ледовую, воздушную трассы через Ладожское озеро, а также железнодорожные и шоссейные дороги, связывающие Ленинград с Ладогой, а Ладогу со всей страной. И основной составляющей этого комплекса была Ладога.
Когда над Ленинградом нависла угроза полного окружения, продовольствия оказалось катастрофически мало. Фактически город всегда снабжался с колёс. А Бадаевские склады — это был миф, они к тому же и сгорели 8 сентября 1941 года, в день начала блокады. Тогда взоры руководства всех рангов обратились к Ладоге.
Первая военная навигация 1941 года для Ладожской флотилии завершилась 29 ноября. Уже до этого корабли с трудом пробирались через льды. С 20 ноября 1941-го по рабочим карточкам стали выдавать 250 граммов хлеба на день, а по остальным — 125 граммов. Бойцу на передовой полагалось 500 граммов в день, а в тыловых частях — 300. В декабре иссякли запасы крупы и овощей. Вот обычное меню тех дней: завтрак — суп из муки, обед — тот же суп или мучная каша, ужин — снова мучной суп.
«За пять месяцев зимы и весны 1941—1942 годов по ледовой трассе было доставлено в Ленинград более 360 тысяч тонн грузов, вывезены из блокадного города свыше полумиллиона человек и около 3700 железнодорожных вагонов оборудования и культурных ценностей»
В частях, особенно во втором эшелоне, многие бойцы, как и горожане, болели элементарной дистрофией — истощением.
«На 1 декабря 1941 года в войсках Ленинградского фронта, действовавших на блокированной территории, болели тяжёлой формой дистрофии 6061 человек, на 1 января 1942 года количество больных возросло до 12 604 и на 1 февраля — до 13 719. За три месяца части потеряли более 11 тысяч командиров и рядовых бойцов, то есть фактически полную дивизию. С февраля 1942 года количество больных дистрофией начало постепенно сокращаться, и к лету случаи заболеваний уже почти не встречались» (Ленинградский партийный архив — ф. И-43, ед. хр. 313, стр. 83–84).
Крылатыми в городе стали слова старых рабочих Кировского завода: «Камни есть будем, а Ленинград не сдадим!». Но камни могут защитить, а силу даёт только хлеб, а его-то и не было. Спасти могла только Ладога. Корабли встали, предстояло освоить ледовую дорогу.
В 1941 году природа была на нашей стороне. Ранние морозы пришли на всю европейскую часть СССР. Зима на Ладоге наступила на месяц раньше обычного. Десятиградусные морозы установились уже в первых числах ноября, а 15-го Ладога замёрзла. Но прежде чем строить дорогу, надо было узнать состояние льда на озере, разметить трассы, нарастить лёд, где это требовалось. Через Ладогу пролегало несколько маршрутов, оборудованных для двустороннего движения (в первую блокадную зиму было построено 1770 км ледяных дорог). Делалось это для того, чтобы увеличить пропускную способность, рассредоточить транспорт и тем самым уменьшить его потери от воздушных налётов противника, плюс уменьшить нагрузку на лёд. Каждый маршрут поддерживался в состоянии, годном для движения транспорта (очищали от снега 1650 километров — почти всю трассу). На них было по два контрольно-пропускных пункта. Без ведома пограничников никто не мог появляться на льду. Отряды боевого охранения днём и ночью контролировали местность, уходя на лыжах 10—15 километров от побережья.
На Ладоге зимы свирепые. Постоянные ветры гонят снег по открытому пространству, наметая сугробы, которые не преодолеть автомобилю (в основном были ЗИСы, легендарные полуторки).
Январь 1942 года на Ладоге оказался исключительно суровым. То ветер 9—12 баллов, то пурга, то тридцатиградусный мороз. Разыгравшаяся стихия по-своему перекраивала трассу. И тогда весь личный состав Дороги жизни — более 20 тысяч человек — поднимался по тревоге. Все, несмотря на занимаемую должность, брали лопаты, они были принадлежностью каждого, непременным атрибутом экипировки. Таков был приказ начальника дороги генерал-майора интендантской службы Афанасия Шилова и военкома бригадного комиссара Иосифа Шикина.
Но не только природа противодействовала личному составу. Враг понимал значение ледовой трассы для осаждённого Ленинграда и принимал все меры, чтобы уничтожить её.
Дорога жизни была под личным контролем первого секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) Андрея Жданова, который говорил: «Ладога — не учебный плац. Ладога — поле боя. Каждая ошибка — это удар по снабжению Ленинграда, это гибель людей, это... кость в горле врага!».
Значение дороги отлично понимал и начальник Генерального штаба германских сухопутных сил генерал-полковник Франц Гальдер, о чём свидетельствует его дневник: «Противник организовал движение колонн войск и транспорта по льду Ладожского озера к устью Волхова». Уже тогда он понял, что ледовая Дорога жизни — это крушение замыслов немцев, но ничего противопоставить, кроме воздушных налётов, не мог. Да, гитлеровское командование хорошо понимало важность трассы, её значение для Ленинграда и войск фронта. Фашисты сразу же нацелили на дорогу значительные силы авиации, а через некоторое время стали обстреливать её из Шлиссельбурга. «Юнкерсы», «Хейнкели», «Мессершмиты», «Дорнье» днём и ночью бомбили, обстреливали трассу из пушек и пулемётов, охотились не только за колоннами, но и за отдельными машинами. За период действия дороги над Ладогой было сбито свыше 500 самолётов противника.
За зиму 1941—1942 годов в осаждённый город переправлено две тысячи вагонов различных грузов, 85 танков, большое число другой боевой техники, а из города эвакуированы 3700 вагонов промышленного оборудования, произведений искусства, 514 тысяч жителей, 35 тысяч раненых. Движение по трассе прекратилось 21 апреля 1942 года. Вопрос о сдаче города уже был снят с повестки дня.
Зачем я привожу эти цифры? Только для того, чтобы читатель мысленно представил себе, что всё это было переброшено по 35-километровой ниточке, связывавшей Ленинград со всей страной, которая ежеминутно подвергалась боевому воздействию со стороны противника. Тогда он, видимо, представит героизм ладожских шофёров, ремонтников, регулировщиков, медработников, бойцов. О значении Дороги жизни в обороне Ленинграда, о героизме её личного состава в СССР знал каждый. Надо, чтобы и сегодня подвиг людей служил вдохновляющим примером для будущих поколений.
Каждый рейс был трудным, опасным и нужным. Вот воспоминания одного из участников тех событий — генерал-лейтенанта Андрея Петровича Козлова: «1 мая 1942 года каждый ленинградец получил поллуковицы. И никто тогда не знал предыстории этой выдачи. А она заслуживает того, чтобы о ней рассказать.
По льду одна за другой катили волны. Слой воды превышал сорок сантиметров. Самые отважные ладожские шофёры уже не рисковали отправляться в рейс, который мог стать последним. В 12 часов 21 апреля 1942 года ледяную трассу, пять месяцев верно служившую Ленинграду, закрыли. А на другой день Шикину позвонил Жданов. На восточном берегу Ладоги находились шестьдесят пять тонн репчатого лука, остро необходимого ленинградцам, пережившим тяжёлую блокадную зиму. Член Военного совета просил переправить этот бесценный груз в город.
Весть о просьбе Жданова распространилась с быстротой молнии. Закипела работа. Каждый, кто трудился на Дороге жизни и заботился об общем деле как о своём собственном, искал наиболее лучшего решения непомерно трудной задачи.
У берега уже была открытая вода. Решили до кромки льда перекинуть деревянный настил. Одним из первых на залитый водой лёд перешёл Шикин. Кто-то из командиров попытался отговорить его, но бригадный комиссар так посмотрел на него, что тот сразу осёкся.
Вначале мешки с луком везли на машинах, с которых сняли дверцы, чтобы можно было выпрыгнуть из кабины, далее на санях, а под конец несли на плечах по пояс в ледяной воде. Увлекая других, впереди шли политработники, коммунисты. Люди навсегда должны запомнить этот беспримерный подвиг героев Ладоги. Он был совершен 23 и 24 апреля 1942 года. С трассы Шикин вернулся, когда последний мешок лука был доставлен на западный берег и отправлен в Ленинград».
Вадим Кулинченко, капитан 1-го ранга в отставке, ветеран боевых действий